15.11.2018 Гуманитарная судебная экспертиза в сентябре-октябре 2018 года
Верховный суд, вернувшийся 20 сентября 2018 года к рассмотрению практики дел по преступлениям экстремистской направленности, еще раз обратил внимание на вопросы экспертизы. Так, свое же постановление 2011 года Суд дополнил положением о том, что
«При оценке заключения эксперта по делам о преступлениях экстремистской направленности судам следует иметь в виду, что оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами. При этом вопрос о том, являются те или иные действия публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности или к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, а также возбуждением ненависти либо вражды, а равно унижением человеческого достоинства, относится к компетенции суда».
В этом дополнении, по сути, Верховный суд признает правоту решения Европейского суда по правам человека по делу Станислава Дмитриевского, в котором как раз обращалось внимание на то, что эксперт в этом деле отвечает на правовые вопросы и, по сути, подменяет собой суд в оценке высказывания обвиняемого как основного доказательства по делу.
Вывод Верховного суда, что оценка того, являются или нет те или иные действия «публичными призывами…» , а также «возбуждением ненависти или вражды, равно как унижением человеческого достоинства», относится к компетенции суда, довольно сильно, на наш взгляд, противоречит сложившейся практике установления экспертами «признаков» наличия в тексте призывов, вражды, ненависти или унижения человеческого достоинства. Фактически суд не видит разницы между установлением факта наличия «признаков» и наличия самих призывов или возбуждениявражды или розни, и потому ответ на вопрос о наличии «признаков», как кажется, никак не отличается по содержанию от ответа о наличии или отсутствии самого возбуждения. Следовательно, не очень понятно, как при сложившейся практике производства экспертиз и, особенно, задаваемых вопросов, можно избежать указанного Верховным судом вмешательства в прерогативу суда.
Показателен в этом смысле пример уголовного дела в отношении Алексея Касьяна. 22 октября 2018 года стало известно о предъявлении обвинения Алексею Касьяну, доктору филологических наук, сотруднику Института языкознания РАН, за посты, содержащие, по мнению следствия «совокупность психологических и лингвистических признаков возбуждения вражды и ненависти в отношении азиатов, кавказцев как группе лиц, выделяемых по совокупности национального (этнического) и религиозного признаков». Экспертиза, проведенная в Московском исследовательском центре лингвистом И.В. Огорелковым и О.Д. Гуриной показала наличие «признаков» в трех из девяти отобранных следствием и исследованных постов. Признаки экстремизма были найдены в высказывании, например, под новостью об осуждении представителя чеченской диаспоры за изнасилование, в которой автор пишет:
«Представители советской интеллигенции *русского* происхождения, считающие, что нужно кормить Кавказ, должны понимать: деньги, которые Россия отдает в чеченский общак идут в частности на подкуп судей в подобных ситуациях.
Представители советской интеллигенции *еврейского* происхождения должны понимать, что, конечно, для традиционных обществ Северного Кавказа характерен нацизм и антисемитизм а-ля Гитлер, но это не значит, что чеченец, ингуш или дагестанец побрезгует еврейкой»
Эксперты, помимо очевидной ксенофобии в этом высказывании в отношении групп «ингуши», «чеченцы» и «дагестанцы» посчитали, в частности, что в этом параграфе высказывание «Традиционные общества Северного Кавказа» синононимично указанию этнических (национальных групп). Вообще анализ экспертов в целом производит впечатление не просто интерпретативного чтения, но и прочтения, в основном, просто тавтологически воспроизводящее сообщение автора. Так, «анализируя» мысль автора поста, эксперты утверждают, что значение поста в том, что «кавказцы представляют опасность, как те, кто совершает преступления и дают взятки, подкупают судей с целью избежать наказания за совершенные действия». Представляется, что такие высказывания вообще не нуждаются в анализе, а такое значение – единственно возможное прочтение данного высказывания, и правовую оценку ему должен давать не эксперт, а суд. Надо сказать, что и в целом высказывания Касьяна на сайте вполне могут быть понимаемы как ксенофобные, однако степень их общественной опасности, как представляется, не заслуживает возбуждения уголовного дела; возможно, предупреждение было бы адекватной мерой правового реагирования, но и это относится только к компетенции суда.
Показательно, что в данном деле существует еще одна экспертиза, сотрудника Института языкознания Евгения Тарасова, который прославился, в частности, одиозной экспертизой по делу украинской библиотеки (см. рецензию на эту экспертизу члена нашей сети, сотрудника ГЛЭДИС Игоря Жаркова), однако, в отличие от экспертизы МИЦ, она пока обвиняемому не предъявлена. Сайт будет следить за развитием ситуации вокруг этого дела, прежде всего, в отношении экспертов и экспертиз.
Среди других анти-экстремистских дел стоит обратить внимание на практическую синхронность появления как дел, в которых феминистки обвиняются в возбуждении ненависти к мужчинам, так и мужчины – в возбуждении женоненавистничества как формы вражды и розни по отношению к группе «женщины».
Так, 5 сентября стало известно о возбуждении уголовного дела по ч. 1 ст. 282 в отношении активистки феминистского движения из Омска Любови Калугиной. В частности, экспертиза выявила экстремизм в меме, на которой картинка женщины со сковородкой сопровождается призывом «Бей мужло – спасай Россию». Надо сказать, что страница Любови в ФБ и правда содержит довольно много сильных эпитетов в отношении именно мужчин – например, «кусок спермомяса», и в целом также, как и высказывания Касьяна, могут быть интерпретированы как достаточно агрессивные, однако, как представляется, не призывающие к насилию. Тем не менее, в начале октября стало известно о своего рода зеркальном деле – возбуждении дела по аналогичной статье против нижегородца, обвиняемого в разжигании вражды и розни к лицам, выделяемым по признакам пола, – женщинам. Надо сказать, что, несмотря на наличие в диспозиции статьи признака пола, реальные дела по таким основаниям раньше почти никогда не возбуждались; обращает на себя внимание синхронность появления такого рода обвинений в отношении обеих групп.
Довольно показательна с точки зрения «экспертизы очевидного» – того, что мы регулярно наблюдаем в процессах по ст. 282, – экспертиза по делу Сергея Андреева. Активист из Альметьевска, который, опасаясь уголовного преследования, по последним сведениям, покинул страну. Согласно заключению экспертизы от 18 апреля 2017 года, в представленных материалах "имеются высказывания, содержащие унизительные характеристики, негативные эмоциональные оценки и установки в адрес еврейской национальной группы, а также созданы негативные эмоциональные оценки и установки по отношению к существующей власти". Речь идет о выступлении на митинге, в котором Андреев, в частности, задавал риторические вопросы, вроде «Почему одни евреи тут оказались? Почему нерусские фамилии все евреи? …. у меня вопросы возникают, почему нашим народным достоянием, за которое воевал Петя Иванов и Сергей Андреев, вдруг Абрамович стал управлять спустя тысячу лет?...Ты же не будешь, русский, за еврея голосовать, зная, что он тебя обворовывает». Экспертиза, кроме того, указала не только очевидное – что Андреев высказывал антисемитские лозунги, но и определила и то, что «речь участника А. направлена на возбуждение социальной напряженности, вражды и конфронтации по признакам социальной принадлежности (население России и существующая власть). Из текста постановления о возбуждении уголовного дела не совсем ясно, имеется ли в виду вражда между населением и существующей властью, или речь идет о вражде и конфронтации в отношении обоих выделенных экспертами социальных групп, однако само их выделение делает экспертизу, как кажется, просто недостоверной, поскольку даже при самом широком понимании социальных групп, все-таки население России в целом и «существующая власть» не должны попадать в категории «социальных групп».
Продолжением традиции запрета исторических произведений, которую мы прослеживаем еще с момента попадания статьи петербургского историка Кирилла Александрова в список экстремистских материалов и дела о запрете книги польского историка Новак-Езераньского «Восточные размышления», стал запрет исследования ингушского историка Султана Хамчиева "Осетинская аннексия на Кавказе и в Закавказье» . Лингвистическое исследование, проведенное по заказу Прокуратуры Северной Осетии, пришла к выводу что «идеи, пропагандируемые автором книги, носят явный экстремистский характер» и Ленинский районный суд г Владикавказа согласился с этим выводом и признал эту книгу экстремистским материалом. Теперь книга одного из уважаемых в Ингушетии историков благодаря решению суда в Северной Осетии будет на всей территории России признана экстремистской.
Прежде всего, в данном решении обращает на себя внимание то, что вывод экспертизы напрямую носит правовой характер и потому уже суд не должен был принимать ее выводы, по крайней мере, в такой формулировке. Кроме того, сам текст книги в целом, хотя и полон полемических утверждений в адрес осетин в целом и осетинских историков в частности, не представляет ничего из ряда вон выходящего: видимо, главной причиной запрета книги стало изложение трагедии осетино-ингушского конфликта в ингушской версии, что осетинскими же экспертами было воспринято как «разжигание розни». Вызывает большое сомнение вообще обсуждение книги, посвященной этой теме, в настолько ангажированном суде и с настолько ангажированными же экспертами.
