10.06.2022 Специальная судебная экспертиза в марте-апреле 2022 г.
После вторжения России в Украину были введены новые дополнения в российское законодательство. В частности, были введены административная (20.3.3) и уголовная (280.3) статьи, карающие за высказывания, «дискредитирующие российскую армию», а также отдельная уголовная статья 207.3, которая предполагает наказание за распространение «заведомо ложной информации об использовании вооруженных сил РФ», которую еще называют статьей о «фейках». Очевидно, что последняя продолжает логику, заданную другой статьей о фейках, введенную в связи с пандемией Covid-19. Примеры экспертиз по ковид-«фейкам» есть в наших предыдущих обзорах, в частности, экспертиза специалистов ООО «Лагуна» по текстам блогера Вяч. Егорова.
Надо отметить, что административная статья по «дискредитации», следуя формальному подходу Генеральной прокуратуры – требовать лингвистической экспертизы в каждом деле, где обсуждаются публичные высказывания, - могла бы резко увеличить количество лингвистических экспертиз. Но большая часть таких дел, как ни странно, вполне обходится без экспертизы вообще. В исключительных случаях появляются эрзац-тексты экспертных заключений, такие, например, как «Справка об исследовании», подготовленная специалистом ЭКЦ МВД по Пермскому краю А.Ю. Евтеевой.
Экспертной задачей филолога А.Ю. Евтеевой была оценка поста гражданского активиста из Перми Виталия Ковина. Ковин разместил текст, в котором утверждается, что «политика – это то, что люди придумали вместо войны….требуем немедленного прекращения войны». Представленная экспертом А. Евтеевой «справка об исследовании» состоит из вопросов, заданных ей следствием, описания предмета исследования, технических условий проведения экспертизы, ссылки на стандартную методику ЭКЦ МВД и заключения. Весь текст составляет две страницы. А. Евтеева отвечала на следующие вопросы
1. Имеются ли в представленном на исследование тексте высказывания, выражающие негативную оценку действий российских военных в связи с осуществляемыми ими действиями?
2. Если да, то имеется ли обоснование данной негативной оценки?
3. Имеются ли в представленном на исследование тексте высказывания, выражающие побуждение к совершению каких-либо действий, связанных с использованием Вооруженных сил Российской Федерации.
4. Если да, то о каких именно действиях, их участниках и обстоятельствах действий идет речь?
Прежде всего, показательно, что в тексте «Справки» вообще отсутствует полный текст высказывания, поэтому оценить проведенный анализ невозможно. Если обратиться к вопросам, то видно, что они поставлены чрезвычайно широко. В частности, непонятно, что такое «обоснование негативной оценки» и каким образом оно должно быть выражено? Не менее сомнительным представляется использование термина «высказывание, выражающие побуждение к совершению действий, связанных с использованием ВС РФ». Речь должна идти, исходя из формулировки вопроса, о неких высказываниях, которые побуждают кого-то совершать какие-то действия, каким-то образом связанные с использованием российской армии.
Однако никаких разъяснений, анализа или даже каких-то конкретных примеров из поста Виталия Ковина экспертка не приводит, переходя сразу к части, озаглавленной «исследованием установлено». Из ответов становится понятно, что Евтеева находит в тексте высказывания, выражающие негативную оценку действий российских военных, «при наличии ее обоснования». Что это за обоснование, остается неизвестным, поскольку какие-либо цитаты из текста Ковина отсутствуют. В качестве же высказывания, которое «выражает побуждение» к «совершению действий, связанных с использованием ВС РФ», Евтеева приводит глагол «требуем» из лозунга «требуем немедленного прекращения войны».
Таким образом, в данной «Справке» в концентрированном виде присутствуют все общие ошибки судебной экспертизы, прежде всего, полное отсутствие какого-либо анализа каких-либо цитат, а также очевидно расширительное толкование любых негативных высказываний в отношении действий ВС РФ как «дискредитирующих».
В более развернутом виде пример такого рода экспертизы находится в деле муниципальных депутатов Е.А. Котеночкиной и А.А. Горинова, по которой была проведена экспертиза двух видеозаписей:
- видеозаписи выступления Е.А. Котеночкиной, в которой она как одновременно и глава муниципального совета, и глава призывной комиссии объясняет правила призыва и принудительного контракта с целью направления «в зону специальной военной операции»;
- видеозаписи заседания муниципального совета, на котором обсуждались вопросы досуга в муниципальном округе.
Обе видеозаписи были проанализированы экспертами научно-исследовательского центра судебной экспертизы и криминалистики Калужского университета, которые известны Amicus Curiae по предвзятым и непрофессиональным экспертизам дела «Нового величия» и дела Ивана Любшина. В деле депутатов эксперты А.В. Шихалеева и Л.И. Платонова анализировали оба вышеупомянутых видео и отвечали на вопросы о наличии в этих материалах утверждений о «фактах использования ВС РФ», «характеристики действий ВС РФ (в частности, как преступных, захватнических)», «призывов к противодействию использованию вооруженных сил», «приемов психологического воздействия на адресата». Особенное внимание обращает на себя последний вопрос, который сформулирован следующим образом:
«1.6 Соответствует ли содержание выявленных утверждений в высказываниях Котеночкиной Е.А. и Горинова А.А. о фактах использования Вооруженных Сил Российской Федерации (российских военных), либо их действиях на территории другого государства содержанию официальной позиции Министерства Обороны РФ, представленной на экспертизу?» (орфография источника сохранена).
Таким образом, речь идет о том, что вопросы истинности и ложности определяются просто: если высказывания совпадают с позицией Министерства обороны, то они истинные, а если не совпадают – то ложные.
В самой экспертизе ее авторы сперва выделяют утверждения о фактах, которые затем могут быть определены как «истинные» и «ложные». В результате того, что авторы считают анализом (а по сути, просто простым пересказом текста обсуждения) они выделяют следующие «утверждения о фактах»:
- на территории Украины ВС РФ ведут военные действия захватнического характера;
- в результате действий ВС РФ в Украине каждый день гибнут дети;
- на территории Украины идет война.
Авторы экспертизы утверждают, что, поскольку эти тезисы противоречат официальной позиции, высказанной 24.02.2022 представителем МО РФ, то, следовательно, они являются ложными. Авторы экспертизы делают вывод, что констатацией таких «ложных фактов» в видео реализована цель «…опровергнуть или ограничить истинность оценки ситуации МО РФ» и «…сформировать у аудитории речевую эмоцию недоверие».
Показательно, что при анализе видео Е. Котеночкиной авторы находят глаголы в повелительном наклонении, которые действительно являются призывами к действиям. Правда, можно смело утверждать, что это призывы к действиям, которые не являются правонарушениями и укладываются полностью в законные рамки, например призывы «пишите жалобы», «пишите заявления», которые являются составной частью ее рекомендаций призывникам как главы призывной комиссии муниципального округа.
В этом же деле есть и другая экспертиза – Московского исследовательского центра.
Экспертов МИЦ - психологу Т.А. Лещевой, и филологам И.В. Огорелкову и А.М. Полосиной - следствие поставило перед задачей оценить те же самые видео, и ответить на те же самые вопросы, которые были поставлены перед экспертами Калужского центра. Эксперты также обнаружили в высказываниях А.А. Горинова «утверждения о фактах использования ВС РФ на территории Украины», что действия ВС РФ квалифицируются им как «военная агрессия», и что он «выражает мнение о необходимости их прекращения».
В то же время лингвист И.В. Огорелков произвел сравнительный анализ высказываний представителя МО ген. Конашенкова как «официальной позиции МО РФ» и высказываний А.А. Горинова и сделал вывод о том, что использование А.А. Гориновым термина «война» вместо «специальная военная операция» не противоречит позиции МО, а вот термин «агрессия» применительно к военным действиям - противоречит. По поводу же высказываний о жертвах среди мирного населения эксперт замечает, что таких высказываний в тексте официального представителя МО просто нет. В то же время, анализируя видео Е. Котеночкиной, лингвист приходит к выводу, что в них «нет лингвистических маркеров, характеризующих действия ВС РФ на территории Украины как фашистские».
Анализируя выступления обоих муниципальных депутатов в целом, эксперты делают вывод о том, что в их выступлении нет призывов к совершению каких-либо противоправных действий, однако обнаруживают в выступлении А.А. Горинова «…мнение о необходимости прекращения проведения специальной военной операции», которое «…обосновано наличием жертв среди мирного населения».
Несмотря на то, что в вышеописанных экспертизах эксперты старались все-таки оставаться в экспертной позиции и не полностью следовали позиции обвинения, в других экспертизах по «дискредитации ВС РФ» эксперты уже полностью переквалифицировались в цензоров, основной задачей которых является сравнение «истинной» позиции Министерства обороны и «ложных» высказываний о войне, ее смысле, жертвах среди мирного населения. По сути, основная задача экспертов в таких делах - пересказ той или иной антивоенной позиции и ее аргументов, а затем сравнение последней с «истиной» в виде выступления официальных лиц Министерства обороны РФ.
Надо отметить, что участие профессиональных и непредвзятых специалистов со стороны защиты, к сожалению, не меняет негативную тенденцию.
Так, филолог Елена Новожилова написала заключение специалиста по делу петербуржца Демьяна Беспокоева, который ходил в общественном транспорте в пальто, на котором было написано следующее «Это пальто моего деда. Во время ВОВ он был голодным ребёнком на оккупированной территории. Почему жуткие мотивы его далёких историй звучат в моё время? Мне больно и страшно. Я не хочу войны!»
Перед Е. Новожиловой было поставлено два вопроса:
«1. Содержится ли в представленном материале дискредитирующая, негативная информация о вооруженных силах Российской Федерации? Если да, то какими лингвистическими средствами она выражена?
2. Содержится ли в представленном материале призыв к воспрепятствованию использования вооруженных сил Российской Федерации? Если да, то какой именно, какими лингвистическими средствами он выражен?»
Эксперт заключила, что в высказывании « …не удается обнаружить какую-либо вербализуемую пресуппозицию об армии, вооруженных силах. Из них нельзя вывести «общепонятное и обязательное логическое следствие об армии, вооруженных силах» (вида «я не хочу войны» → → → ‘вооруженные силы плохие’)». В соответствии с этим, делает вывод эксперт Е. Новожилова, данных о вооруженных силах РФ в тексте нет, так же как и призывов к воспрепятствованию их использованию. Показательно, что на суд это заключение не произвело никакого действия – и в отсутствие какой-либо экспертизы со стороны суда Беспокоеву присудили административный арест и 45 000 штрафа.
В деле активистки «Весны» Полины Барабаш также была проведена экспертиза плаката «Против войны», а также плаката «Отказ убивать - не предательство и не трусость. Тебя самого же отправят на смерть. Ты такой же как я, человек. Твой приказ - это твоя несвобода. Не стань грузом 200». В заключении Е. Новожиловой высказывается уверенность, что высказывание «против войны» не тождественно любым высказываниям против ВС РФ и в целом не содержит в себе никаких ссылок на армию и, тем более, на ее дискредитацию. Несмотря на это, активистку приговорили к 30 000 руб штрафа, так же при отсутствии экспертизы со стороны обвинения.
Таким образом, представляется, что в данном типе дел, прежде всего, в рамках дел по «дискредитации ВС РФ», экспертиза является явно необязательной и в целом решение остается на совести судей, которые чаще всего просто следуют общей канве обвинения.
В этом выпуске мы рассматриваем очередную экспертизу по делу ВТОЦ, общественной организации татар в Казани, которая постоянно обвиняется в экстремизме. Две предыдущие экспертизы поражали уровнем своей предвзятости и серьезными нарушениями экспертных правил. По-видимому, они не убедили и суд, который назначил повторную экспертизу в РФЦСЭ.
Экспертиза, проведенная в РФЦСЭ, к несчастью, оказалась не менее предвзятой, чем предыдущие в этом деле.
«Заключение эксперта» (так в тексте), подготовленное специалистами РФЦСЭ психологом Л.А. Волоховой, психологом Т.Н. Секераж и филологом В.О. Кузнецовым (которые Amicus Curiae известны по экспертизе дела «Нового величия»). В профессиональном уровне этих экспертов сомневаться не приходится, а вот в достаточной независимости, к сожалению, текст настоящей экспертизы заставил сомневаться.
Следствием были представлены для исследования как Устав ВТОЦ, так и переведенные расшифровки выступления на митинге, организованном ВТОЦ, на котором выступали различные активисты национальных движений тюркоязычного населения Поволжья и Приуралья (татары, башкиры и другие).
Экспертам были заданы достаточно стандартные вопросы о наличии в тексте лингвистических и психологических признаков разжигания расовой религиозной, национальной вражды и розни, а также пропаганды национальной, расовой и религиозной исключительности. Помимо этих, стандартных для экспертизы такого типа экспертных задач, были заданы такие вопросы, которые не только выходят за пределы профессиональной компетенции, но являются, как представляется, попросту спекулятивными. Так, экспертам РФЦСЭ был задан вопрос, есть ли в представленных материалах «совокупность лингвистических и психологических признаков побуждения татар, мусульман действовать с целью добиться национальной свободы и независимости? О каких конкретно действиях, которые надо совершить адресату, идет речь?». По сути, экспертам предлагается сперва определить эти самые признаки «побуждения действовать в целью добиться национальной свободы и независимости», а затем их предсказуемо обнаружить. Наконец, экспертам – психологам и филологу – предложено ответить на вопрос о «направленности организации». Этот вопрос, как представляется, требует не лингвистических и психологических, а социологических и политологических знаний, а также исследования деятельности организации не только с точки зрения ее Устава (что в таком случае будет правовым исследованием), но, прежде всего, с точки зрения истории общественной организации и ее повседневной деятельности. По сути, выводы о ее «экстремистском» характере сделаны на основании анализа Устава и материалов одного митинга.
В лингвистическом исследовании эксперта В.О. Кузнецова Устава ВТОЦ делается вывод о том, что одной из целей деятельности организации является «идеологическое противостояние великодержавному шовинизму и узконациональному эгоизму»
Вместе с тем, касаясь выступлений ораторов на митинге с участием лидеров ВТОЦ, эксперт указывает, что в них якобы «…жизнь, положение и состояние татарского народа в Татарстане… описывается посредством лексики, входящей в семантические поля «война», «недружественные отношения», «противостояние» и прочее». Эксперт делает вывод, что «Российская Федерация показана как государство, враждебное татарскому и другим народам, поработившее его и пытающееся уничтожить его язык, культуру, религию». В качестве примера филолог приводит стихотворение, в котором говорится о том, что «…в России разводят рабов, убивая родной язык». Другим примером, доказывающим, по мнению В.О. Кузнецова, наличие «недружественных отношений», является обсуждение самосожжения ученого-этнографа Альберта Разина, который сжег себя в знак протеста против языковой политик в родной ему Удмуртии. В рамках его выступившая на митинге активистка высказывается в адрес государственной политики так: «…. Если сказать образно, эта война и сейчас идет. И сегодня, для того чтобы выжить, татарский народ вынужден бороться против сил черной сотни русской империи, находящихся под маской Федерации. Эти силы пытаются уничтожить наши язык, религию, историю, дух…. То есть, стараются стереть с лица земли татарский народ…. Мы будем бороться, мы не сдадимся».
Таким образом, речь идет не о «русском народе», а об оценке той политики, которая, по мнению говорящих, является колониальной по отношению к татарскому народу. Важно подчеркнуть, что эксперт путает политическую критику действий «…силы черной сотни» (имеются в виду правонационалистическая группа начала XX века в Российской империи) с этнической, на этом основании делая вывод о наличии в текстах выступления этнической вражды и розни. Наконец, фраза «мы будем бороться» понимается экспертом как доказательство наличия в тексте «призывов к насилию».
В то же время требование выхода из колониального состояния понимается экспертом-лингвистом исключительно как требование выхода из состава Российской Федерации. Так, в качестве доказательства такого понимания эксперт приводит фразы: «мы должны быть хозяевами на своей земле», «все равно у [нашего народа] было и будет свое государство». Налицо очевидная подмена понятий – самоопределение не обязательно требует отделения, требование вполне может пониматься и как усиление независимости субъекта Федерации в области сохранения «своего» языка, культуры и религии.
Таким образом, вывод о наличии требований выхода Татарстана из Российской Федерации в исследуемых текстах следует признать ложным, основанным на выходе экспертом за пределы профессиональной компетенции. В то же время наличие в тексте разжигания этнической вражды и розни, а также призывов к действиям, с применением насилия следует признать напрямую ложным.
К таким же выводам – о наличии в текстах «психологических признаков разжигания вражды и розни» на основании тех же материалов пришла и психологическая часть экспертизы, подписанная экспертами РФЦСЭ Т.Е. Секераж и Л.А. Волоховой.
При этом эксперты РФЦСЭ не следуют методике, которая разработана, в том числе, одним из экспертов в данном деле – психологом РФЦСЭ Т.Н. Секераж. Диагностические комплексы, которые требуются в соответствии с методикой РФЦСЭ, не установлены, ответы психологов и лингвиста не соотнесены между собой и не соответствуют процедуре, установленной методикой Центра по исследованию экстремистских текстов.
В связи с этим приходится с сожалением признать, что данная экспертиза идет вразрез с теми требованиями, которые были установлены и приняты в самой РФЦСЭ в рамках разработанной методики исследования экстремистских текстов.
Еще одним эпизодом бесконечной практики российских судов по защите полицейских от критики посредством антиэкстремистского законодательства является дело кемеровских блогеров, которых судят за размещенные ими видео с критикой действий полиции как за якобы возбуждение ненависти и вражды к социальной группе «полиция». Эта экспертная практика– рассматривать полицию как социальную группу - неоднократно обсуждалась нами в наших обзорах.
Авторы влога на YouTube под названием «не будь инертным», обвиняемые в настоящее время в Кемерово, в основном занимались съемкой неправильных действий сотрудников полиции, и комментировали это для своего влога. Эти комментарии были расценены следствием как возбуждение ненависти и вражды к социальной группе «полиция».
В рамках этого дела обвинением была заказана экспертиза, которую выполнили сотрудники Кемеровский государственного университета. Профессор КГУ, психолог, доктор психологических наук, профессор М.С. Яницкий и филолог, доктор филологических наук, доцент КГУ Л.Г. Ким провели анализ предоставленных им следствием видеоматериалов. Следствие интересовали вопросы о намерении авторов исследованных материалов возбудить ненависть и вражду или унизить достоинство людей по признаку их принадлежности к группе в отношении социальной группы сотрудников правоохранительных органов, о наличии выражений, возбуждающих вражду и ненависть, а также «специальные языковые средства, доказывающие необходимость применения насилия» в отношении этой социальной группы.
Надо сказать, что основным содержанием роликов является различного рода критика действий представителей полиции. Эксперты полагают, что такого рода критика, включая использование в ряде случаев сниженной лексики («наглая следачка», «оборзевший») имеет целью «формирование негативного облика сотрудника правоохранительных органов». Кроме того, эксперты обнаружили в роликах «приписывание социальной группе «полиция» общих негативных характеристик». В качестве примера лингвист приводит такие примеры «на сотрудников они даже не тянут…хотя бы по знанию законов», «в отделе никто не компетентен…». В результате, по мнению экспертов, коммуникативным намерением авторов влога является «перенос негативных характеристик…на всю социальную группу в целом». Наконец, эксперты видят в текстах «противопоставление обычных граждан и сотрудников полиции», что выражается в высказываниях вроде «ты ложишь на людей», «вы забили на человека» и т.д. Фактически, упреки конкретным сотрудникам правоохранительных органов в невыполнении ими своих функций по защите населения эксперты считают формированием представления о «полярной противоположности интересов и направленности деятельности обычных граждан и представителей социальной группы сотрудников правоохранительных органов».
Высказывания, которые направлены на «деморализацию сотрудников путем нанесения ущерба их уважению к себе и, соответственно, на унижение и подавление их чувства достоинства» эксперты обнаружили в таких фразах, как «ФСИНовские дуболомы» и «гебеушный планктон». Такого типа высказывания, по мнению экспертов, «имеют целью подрыв авторитета и дискредитацию сотрудников правоохранительных органов как представителей своей социальной группы в глазах широкой аудитории»
Таким образом, резкие и критические высказывания в отношении сотрудников правоохранительных органов в данных роликах были интерпретированы экспертами со значительным научным и экспертным стажем, имеющими специальные работы в области экспертизы текстов, как «возбуждение ненависти и вражды к социальной группе «сотрудники правоохранительных органов»». Призывов к насильственным действиям в отношении них эксперты не обнаружили.
Следует напомнить, что в целом само по себе противопоставление «мы» - «они» не является достаточным для выявления экстремизма в тексте; резкие же обозначения тех представителей правоохранительных органов, которые, по мнению авторов влога, нарушают закон или не заботятся о гражданах, также не могут пониматься как возбуждение ненависти и вражды в отношении группы, даже если понимать полицию как отдельную социальную группу. С другой стороны, пределы допустимой критики в отношении полиции и ФСБ как представителей государства могут быть, в рамках международных стандартов, более широкими по сравнении с другими группами.
