02.12.2019 Специальная судебная экспертиза в сентябре-октябре 2019 г.
Дело Екатерины Конопенко из Магнитогорска выбивается из обычного ряда дел, экспертизу в которых мы обычно рассматриваем, прежде всего, потому что речь идет о гражданском деле – ее уволили из Детско-юношеского центра за фотографии и видео, сделанные 20 лет назад, в которых эксперты нашли как пропаганду нацизма, так и порнографию. В результате Е. Конопенко подала в суд за незаконное, по ее мнению, увольнение.
Работодатель при поддержке прокуратуры попытался обосновать свою позицию исследованиями, в которых преподаватель обвинялся как в аморальном поведении, так и в пропаганде фашизма. Так, кандидат педагогических наук Галина Владимировна Слепухина, преподаватель Магнитогорского государственного технического университета, прошедшая несколько психологических курсов повышения квалификации, провела «психолого-педагогическую экспертизу», в которой ответила на вопрос, «оказывают ли влияние на психику детей и подростков фотографии и видео, распространенные в Интернете, на которых изображена Конопенко Е.Н», а также «формируется ли после просмотра видео …негативное восприятие фашизма». «Анализ» (следов которого в тексте экспертизы обнаружить не удалось) видео под названием «Инстинктивная критика фашизма», позволил эксперту заявить, что творчество Е.Н. Конопенко «попирает общепризнанные ценности культуры», а включение обнаженной натуры в ряд документальных кадров нацистской Германии, с точки зрения эксперта, вызывает «сексуально окрашенные эмоции .. блокируя тем самым появление негативного отношения к видеоряду времен фашистской (так в тексте) Германии».
Заключение Натальи Ринатовны Балынской, доктора политических наук, декана факультета экономики и права того же МГТУ, вообще выдержано в стиле политического памфлета. Текст, состоящий из полутора страниц, начинается с того, что автор выражает уверенность в том, что «..самые эпатажные средства (сцены агрессии, смерти, насилия, извращенного секса) служат здесь не только созданию специфической атмосферы ужаса, но и пропаганды фашизма» и, по сути дела, тем же и заканчивается, поскольку автор утверждает, что фильм является явным призывом к фашизму.
Видео представляет собой монтаж эротических изображений женщины и мужчины, в которой женщина предстает, скорее, как жертва мужчины, который, благодаря свастикоподобным изображениям, ассоциируется с насилием, вместе с документальными кадрами времени нацистской Германии. Все вместе это создает высказывание критического свойства, посвященное опасной человеконенавистнической сути фашизма. Важно, что при этом все части видео снабжены заголовками, которые говорят о том, что видео критикует,а не пропагандирует фашизм: в частности, основная часть так и названа «Инстинктивная критика фашизма».
Именно поэтому выступившие с рецензией на данные заключения искусствовед Николай Иванов и историк Дмитрий Дубровский отметили, что никакой пропаганды фашизма и порнографии фильм не содержит. Напротив, оба специалиста сошлись на том, что фильм обладает антифашистским содержанием, критически осмысляя художественными методами фашизм как человеконенавистническую идеологию. Несмотря на эти заключения, суд поддержал позицию прокуратуры и отклонил иск истицы по поводу увольнения.
Вопросы пропаганды нацистской символики стоят перед судом и в деле Ильи Перегудова, который разместил в своем паблике во «ВКонтакте» ряд изображений, которые, с точки зрения следствия, являются нацистской символикой и потому их размещение попадает под запрет демонстрации нацистской символики, установленный ч.1 ст. 20.3 КоАП РФ. Интерес этому делу придает тот факт, что следователь, капитан полиции г. Москвы, вопреки обычной практике, не стал обращаться к специалистам, а сам провел некоторые разыскания в области нацистской символики, приложив их к материалам дела в качестве справки. В результате было возбуждено дело на основании фактически исследования, названного справкой, проведенного дознавателем. Интересно, что ряд изображений, по мнению AC, несомненно, являются нацистской символикой, вопрос заключается в том, что в ряде исследованных картинок эти символы помещены в определенный контекст, совершенно меняющий их смысл . Так, например, в одном из изображений два нациста мучают человека с терновым венцом, при этом комментируя Gott mit Uns (Бог с нами – нем.). В другом примере изображенный человек с татуировками в виде свастики прокомментирован так «Не пугайте меня статьей Конституции – я любитель исторической реконструкции». Наконец, в еще одном примере цифры календаря были организованы в виде двух стилизованных букв SS. Все эти изображения в деле сопровождаются однотипными справками, в которых рассматриваются исключительно сами, безусловно, нацистские символы, но при этом совершенно игнорируется определенный контекст их использования, местами, как представляется, довольно иронический и, как минимум, неоднозначный с точки зрения интерпретации такого рода изображений как исключительно пропаганды. По-видимому, назрел вопрос обсуждения того, кто и каким образом должен проводить экспертизу символики в таких сложных случаях, поскольку, как кажется, этот пример явно доказывает некоторую прямолинейность в понимании того, что является и что не является пропагандой нацистской символики с точки зрения органов следствия.
Очередным примером сложностей, которые возникают у следствия в ситуации, когда под подозрением находится историческое исследование, стало дело о публикации «Вторжение в Украину. Хроника российской агрессии», подготовленной покойным ныне Дмитрием Тымчуком.
В октябре Московский районный суд отказал заместителю Северо-Западного транспортного прокурора в признании этого материала экстремистским. Как сообщает сайт Центра «Сова», первоначальное исследование было выполнено специалистами СПБГУ, которые указали, что "«Россия изображается как захватчик чужой земли, ее руководство сравнивается с «нацистской кликой», а государство – с Третьим Рейхом". Суд, тем не менее, назначил экспертизу, которая была выполнена специалистами Университета им. Герцена доктором филологических наук Валерием Анатольевичем Ефремовым и кандидатом психологических наук Галиной Юрьевной Иконниковой.
В тексте экспертизы авторы указали, что исследуемый материал является максимально детализированным описанием российско-украинского конфликта, вместе с «рекомендациями авторов книги». Любопытно, что авторы оговариваются, что в лингвоэкспертной практике «…встречаются случаи «мимикрии» экстремистской литературы под исторический, информационный, аналитический и другие типы дискурса», другими словами, когда экстремистская литература пытается спрятаться за историческим, информационным или иным типом текста. Тем не менее, на взгляд экспертов, данный текст представляет собой «аналитическую хроника с идеологическими элементами».
Кроме того, авторы указывают, что призыв не следует путать с рекомендацией, а наличие слов «должно», «следует» и других маркеров не обязательно означает призыв, поскольку для призыва необходимо установить, к кому именно обращается автор. По мнению авторов экспертизы, подобный адресат в данной книге отсутствует. Опираясь на это заключение, суд отклонил иск прокуратуры и материал признан экстремистским не был.
В начале сентября было возбуждено дело по статье об оскорблении власти в отношении известного екатеринбургского политолога и журналиста Федора Крашенинникова. Специалист экспертного подразделения УФСБ по Свердловской области О.В. Мамонтова отвечала на следующие вопросы: «Является ли Телеграмм социальной сетью, доступной неопределенному кругу лиц?», «Является ли публикация «какие же бл… эти путинские судьи» информацией, выраженной в неприличной форме» и, наконец, «Содержатся ли в публикации лингвистические признаки явного неуважения к органам, осуществляющим государственную власть в Российской федерации (то есть к судьям)». Показательно, что в очередной раз специалисты этих центров ФСБ используют для экспертных заключений методики, которые не опубликованы и являются материалами ДСП, - и суд не находит в этом ничего особенного. Как представляется, использование методики, не находящейся в свободном доступе, нарушает право на защиту, поскольку такое исследование невозможно верифицировать, а заданные вопросы, что уже является обычным, попросту напрямую воспроизводят статью закона, то есть, являются правовыми.
В исследовательской части автор исследования утверждает, что в контексте данного утверждения лексема «бляди» указывает на то, что «автор комментария характеризует данных лиц как подлых, продажных, бесчестных людей». При этом, по мнению автора экспертизы, «определение «путинские» говорит о том, что данные характеристики распространяются на всех судей – представителей государственной власти». Следовательно, заключает автор, «…в данном комментарии присутствует оскорбление (унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме) судей, представителей государственной власти».
Надо сказать, что подобный ход рассуждений роднит логику такого рассуждения с логикой заключения, например, по делу Саввы Терентьева, в котором эксперт таким же образом сделал вывод, что призыв сжигать «неверных ментов» в равной мере относится ко всем сотрудникам правоохранительных органов. Напомним, что в своем постановлении по этому делу Европейский суд по правам человека указал, что такой призыв может быть истолкован, в частности как «провокационная метафора, которая подтверждает желание заявителя видеть полицию «очищенной от коррумпированных и неверных полицейских». В то же время, обращает на себя внимание то, что, как и в деле Саввы Терентьева, автор игнорирует контекст высказывания – а именно, реакцию автора на неправомерное, по его мнению, содержание под стражей оппозиционера. На игнорирование контекста в деле Саввы Терентьева также указывал ЕСПЧ.
Как кажется, словосочетание «путинские судьи» может, конечно, обозначать всех судей Российской федерации, однако в равной мере может обозначать и некоторое другое сообщество, например, «судей, которые выносят неправомерные приговоры». В данном деле, помимо указанных особенностей, как кажется, налицо еще и очевидное расширение не только и так не очень определенного состава «оскорбление представителей государственной власти», но и очередной пример избыточности экспертного заключения, поскольку значение указанных слов и их совокупности вполне могут быть предметом обсуждения в суде без всякого специального научного суждения относительно содержания простого высказывания на русском языке.
В конце октября на корреспондента из Архангельска Ярослава Вареника составили протокол по ч.2, ст.5.26 (осквернение предметов религиозного почитания» за добавление на свою страницу Вконтакте клипа на песню "Yekteniya 1" польской блэк-метал-группы "Batushka".
Специалисты кафедры культурологии и религиоведения САФУ им.М.В.Ломоносова в лице зав кафедрой Ю.А. Сибирцевой и доцента Т.А. Кильдяшовой провели исследование этого клипа и ответили на следующие вопросы:
«1. Содержатся ли в представленной видеозаписи кадры с изображением предметов религиозного почитания, а также знаков и эмблем мировоззренческой символики и атрибутики? Если да, то к какому религиозному течению (вероисповеданию) принадлежат данные элементы?
2. Присутствуют ли на указанной видеозаписи факты осквернения выявленных (вопрос №1) предметов религиозного почитания, а также знаков и эмблем мировоззренческой символики и атрибутики?»
Поскольку клип снят на видеоматериале записи богослужения, сложностей в поиске предметов религиозного почитания у экспертов не было. Правда, вызывает большой вопрос, что такое «предметы мировоззренческой символики и атрибутики» и чем они отличаются от «предметов религиозного почитания. Это, вероятно, должно проясняться не на отдельном процессе, а в специальных комментариях к статье Кодекса. Однако наиболее интересным в экспертизе представляются рассуждения о том, что такое «осквернение». Для определения этого понятия эксперты обращаются …. к комментариям к ст. 5.26 КоАП РФ, в которых, в частности, говорится о том, что под осквернением понимается, в частности, демонстрация антирелигиозных материалов во время богослужения, а также насмешки и жесты.
В результате эксперты пришли к выводу, что непосредственных манипуляций с предметами религиозного почитания (в тексте клипа нет, поскольку все изменения религиозных объектов происходят с помощью видеомонтажа. Поэтому, по мнению экспертов, ответить однозначно на вопрос следствия не представляется возможным - непосредственной манипуляции с предметами в видео нет, а осквернение, по мнению авторов экспертизы, «предполагает намеренное действие», но поскольку речь идет о продукте творческой деятельности, то намерение установить сложно.
Однако в конце экспертизы авторы поместили особое мнение, которое, по мысли авторов, «не должно повлиять на общий вывод по исследованию». Это мнение заключается в том, что «авторы заключения лично рассматривают искаженные в видеоклипе предметы как «предметы культурного наследия» и «подобное обращение с ними нельзя оправдать художественным замыслом». С точки зрения авторов экспертизы, «такое обращение ….говорит об отсутствии уважения мировоззрения другого человека и о низкой культуре в целом авторов и распространителей данного клипа».
Нельзя не обратить внимания на то, что такое утверждение вообще целиком противоречит выводам экспертизы в целом, и «личное мнение» авторов, по-видимому, людей верующих, и послужило в результате обоснованием составленного протокола о нарушении указанной выше статьи. В то же время, продолжается традиция подмены религиоведческого исследования выражением чувств верующих экспертов по поводу того или иного сюжета, который, по их мнению, оскорбляет религиозные чувства.
