27.08.2020 Специальная экспертиза в июле-августе 2020 г.
В июле 2020 года стало известно об обращении прокуратуры Свердловской области по факту публикации интервью с историком Игорем Пыхаловым на сайте Накануне.ру. В этом тексте известный своими просталинистскими взглядами публицист (в частности, создатель интернет-проекта «За Сталина» и автор ряда книг о Великой отечественной войне, в частности, «Великая оболганная война») отвечал на вопросы о скандале, возникшем в связи с обращением Совета крымских татар к главе Крыма Сергею Аксенову с предложением отозвать из школ учебники по истории Крыма, в которых крымские татары названы «пособниками Гитлера». Надо сказать, что материал этого историка с оправданием депортации чеченцев и ингушей уже был включен в список экстремистских материалов (№ 473 списка Федерального списка экстремистских материалов). Позиция автора, по-видимому, не меняется: собственно, из утверждений о необходимости и оправданности депортаций состоит его книга «За что Сталин выселял народы».
Надо сказать, что текст в целом продолжает ту же линию рассуждений, свойственную автору. Он оправдывает депортацию, поскольку «у руководства нашей страны были причины, чтобы так поступить», ведь «…большинство мужчин призывного возраста служили немцам. Это были прислужники Гитлера, союзники немцев, факт коллаборации неоспорим». Основной мыслью текста является постоянная «вредоносность» крымских татар на различных этапах истории России – автор текста выступает как историк и ссылается на какие-то исторические данные, от истории XVII века до Второй мировой войны. Результатом его обзора является вывод о том, что «потакать им» (то есть, согласиться с требованием об отзыве учебников истории, в которых они называются «предателями») будет неправильно.
Текст интервью анализировали в Уральском отделении РЦСЭ Минюста России. Экспертизу, датированную 15.04.2020, проводили Мария Александровна Баженова, стаж работы с 2015 г., магистр филологии с 2016 г., и Александра Владимировна Кричкер, психолог со стажем работы с 2012 г и правом «психологического исследования информационных материалов». Эксперты отвечали на два вопроса - содержатся ли в тексте психологические и лингвистические признаки возбуждения вражды и ненависти, а также унижение национального, религиозного и расового достоинства. Для анализа текста Пыхалова эксперты, как это следует из текста, «использовали методику РФЦСЭ», однако не указано, какой именно диагностический комплекс из перечисленных в методике использован для анализа. На уровне здравого смысла утверждение экспертов относительно того, что раз «…в тексте выражено отрицательное отношение к противоположной группе - за счет демонстрации позитивного эмоционально-смыслового отношения к дискриминационным действиям в отношении крымских татар» (имеется в виду депортация), это можно расценивать как «…лингвистические признаки возбуждения вражды к группе, выделенной по признаку национальности и происхождения».
Текст Пыхалова при очевидной ксенофобной направленности, тем не менее, содержит ряд важных оговорок, которые, на наш взгляд, не позволяют согласиться с однозначными выводами экспертов. Сами эксперты отмечают, что Пыхалов своем тексте «проводит различие между теми, кто служил Гитлеру, и теми, кто «ни в чем не виноват», - их потомками». Другими словами, сам автор большую часть своих инвектив обращает к прошлому, отделяя, по его мнению, «предателей» от современных крымских татар.
Кроме того, предваряя свое рассуждение, И. Пыхалов утверждает, что «депортация – это действительно трагедия для тех народов, которые ей подверглись». Таким образом, сам по себе факт оправдания депортации, как представляется, более сложен для анализа: главным вопросом исследования, по сути, является вопрос, может ли обсуждение допустимости или оправданности депортации пониматься как «унижением национальной чести и достоинства». В то же время, сам факт возбуждения дела ставит сложный вопрос о пределах допустимого в историческом высказывании и в целом о том, что прямой ответственности за оправдание депортаций в российском праве нет; можно вспомнить, например, попыткупарламента Карачаево-Черкессии внести в Думу законопроект об уголовной ответственности за отрицание геноцида и политических репрессий.
Отчасти с историей связано и дело Любови Кудряшовой, поскольку она является лидером «Движения за восстановление прав граждан СССР» в г. Кургане. В настоящее время продолжается суд, в рамках которого ей предъявлены обвинения по ч.1 и ч.2 ст. 205.2 (оправдание терроризма). В рамках судебного разбирательства сотрудницей Криминалистической лабораторией УФСБ России по Свердловской области Светланой Мочаловой была подготовлена психолого-лингвистическая экспертиза № 477 от 21.11.2019 г.
Экспертке были заданы стандартные вопросы относительно наличия в тексте психологических и лингвистических признаков унижения чести и достоинства, возбуждения вражды, а также наличия «высказывания о признании идеологии насилия и практики воздействия на принятие решения действующей властью», которая связана с «различными формами противоправных насильственных действий». В то же время, был задано вопрос о наличии в тексте высказываний, «обосновывающих и оправдывающих необходимость совершения насилия, убийств или иных действий, создающих опасность гибели человека, в целях дестабилизации деятельности органов власти».
Среди многочисленных методов исследования, которые упоминает автор в списке инструментов своего разбора, обращают на себя внимание «…методика психолингвистического анализа для выявления манипулятивных стратегий и тактик, применяемых автором с целью речевого воздействий на адресата для принятия им авторских целеустановок» и «…прием трансформации (перефразирования) как основа смыслового анализа текста, направленного на выяснения его смысловой структуры, анализ которой позволяет выявить логику авторского рассуждения и намерения автора текста» (орфография оригинала сохранена). Такого рода методы, по-видимому, являются методами, рекомендуемыми в методических изданиях ФСБ, поскольку ровно такие же методы были использованы другой эксперткой ФСБ в деле Екатерины Мурановой, которое мы описывали ранее. К сожалению, проверить это обстоятельство не представляется возможным: все методические рекомендации ФСБ по производству специальной экспертизы носят гриф ДСП и недоступны никому, кроме сотрудников ФСБ. Это немедленно ставит вопрос о невозможности верификации заключений, подготовленных на их основе. Кроме того, как раз одно из указанных изданий называется «Психолингвистическое исследование способов речевого воздействия текстов экстремистской направленности и их восприятия аудиторией». По-видимому, именно этот текст содержит объяснения, каким образом Светлана Мочалова проводит психологическую и лингвистическую экспертизу одновременно, не будучи психологом, однако имея специализацию «психолого-лингвистические экспертизы».
Основной темой текстов Л. Кудряшовой является «оккупационная власть», представленная «жидолибералами», которые «разрушают страну». В целом текст – довольно стандартный набор инвектив в адрес «оккупационной власти», которая «скрывает правду» о существовании СССР, и в этом ей активно помогают США и Израиль.
Эксперт Мочалова эти тексты понимает как «формирование негативного образа группы «государственная власть» и «правоохранительные органы». А сутью «манипуляций» является «представление власти как опасного врага, представляющего опасность для населения страны». Экспертка заключает: «указанные характеристики представителей государственной власти в современной России указывают не только на нарушение моральных норм общества, но и на противоправную деятельность. Тем самым они являются отрицательными характеристиками».
При этом примером приема «перефразирования», очевидно, является следующее заключение специалистки: коль скоро Россия как страна, по мнению Кудряшовой, лишена политической и экономической самостоятельности, то и русские люди лишены политической и экономической самостоятельности. Это, по мнению Светланы Мочаловой, является доказательством присутствия в тексте идеи «неполноценности русского народа, поскольку несамостоятельный народ, зависящий от «захватчиков», «не может быть полноценным». Следовательно, «в тексте есть отрицательная оценка русского народа», поскольку он «согласен с политической системой».
Другим примером такого перефразирования является вывод, сделанный эксперткой по поводу фразы «оторвем путину и его банде бошки». По мнению филолога, это «…влечет опасность гибели президента РФ или наступления иных тяжких последствий для него». Другими словами, филолог делает вид, что не видит фразеологизма, значение которого, по определению, не сводится к смыслу слов, его составляющих. Один этот факт, как кажется, достаточно характеризует либо ее профессиональную компетенцию, либо уровень предвзятости и необъективности в данном исследовании.
Особым вопросом исследования было наличие психологических признаков возбуждения вражды и ненависти. Таковые специалистка ФСБ находит в демотиваторе с изображением юной белокурой женщины и подписью «Русич! Защити меня от этих черножопых». По мнению филолога, тут «реализован механизм апелляции к психическому автоматизму», который «основан на национальном инстинкте – сильнейшем стремлении обезопасить себя как представителя русской национальности». Не отрицая очевидной, а не «скрытой» агрессивности данного ксенофобного изображения, нельзя не обратить внимание на очевидно ненаучную идею наличия «национального психического автоматизма». Показательно, что в особой части, посвященной психологическим признакам воздействия на аудиторию, автор явно использует рекомендации М. Кроза, А. Ратинова и Н. Ратиновой из Института Генеральной прокуратуры РФ, однако никаких ссылок на их работу в тексте нет.
Наконец, особым вопросом исследования был вопрос относительно наличия в тексте признаков побуждения к изменению основ конституционного строя. Их авторка видит к призывах мирно восстановить СССР, восстановить государственную границу СССР или во фразе «Власть можно и нужно менять легальным путем».
Можно допустить наличие призывов к насилию в уже цитированной фразе, которая целиком выглядит так: «…если мы не оторвем бошки путину и его жидовской банде, они нас уничтожат. Все к этому идет. Надо использовать любой момент для нанесения удара, любую возможность, будь то чиновник или иноземная мразь на русской земле.. Победа будет за нами!». Однако в контексте других рассуждений не вполне ясно, о каком насилии идет речь. Судя по другим постам Кудряшовой, речь идет о «праве на революцию»: среди прочих изображений на сайте есть картинки «Судьба России определяется каждым из нас, что вы лично или я делаете, то с Россией и будет», а также «Если нация убеждается, что господствующая в государстве власть направлена не на развитие ее культурных, экономических и иных потребностей, а наоборот, на их попрание, то не только правом, но и обязанностью нации является свергнуть власть и установить соответствующую национальным интересам народа, Всеобщая декларация прав человека». В этих высказываниях экспертка обнаружила призывы к насильственному изменению конституционного строя России, что представляется самоочевидным и, как представляется, вовсе не требует специальных лингвистических или психологических познаний.
В целом, надо сказать, что тот факт, что дело возбуждено в результате не по статье 282, для чего, надо сказать, было бы достаточно оснований, а именно по ст.205.2, указывает на политический характер преследования: по мнению сотрудника «Мемориала» Игоря Гуковского, преследование связано с «участием Кудряшовой в антиурановом движении».
Политический мотив отчетливо просматривается и в деле против Юлии Галяминой, возбужденном по факту публикации ей призывов к сбору на Пушкинской площади для сбора подписей против «обнуления сроков Путина».
Тексты ее постов в Телеграм были переданы следователем на экспертизу в ЭКЦ МВД, где эксперты-филологи О.Н. Ванина и Л.С. Щукина провели экспертизу.
Экспертам был задан следующий вопрос – содержатся ли в тексте публикаций в Телеграм политика Юлии Галяминой побуждения и если да, то к чему именно?
Надо сказать, что большинство постов – действительно, политические лозунги-призывы, вроде «прийти и объединиться», «мы должны выходить и твердо говорить «нет»» и «приходите на митинг 15.07». Другими словами, перед нами, как представляется – обычная для политиков публикация с призывом выйти на митинг, посвященный, как согласны эксперты, «острым политическим вопросам страны».
Надо сказать, что анализ экспертов – и так обычно не являющийся сильной стороной экспертиз – поражает своей лапидарностью. Как представляется, перед нами яркий пример ситуации, когда специальные познания вообще не требуются для правильного восприятия текста. Вот пример анализа фрагмента текста «Мы должны выходить и твердо говорить: НЕТ – Путину и узурпации власти ДА – будущему». Обращаясь к словарям, эксперты выявляют «побуждение участвовать где-либо, согласно контексту, в мероприятиях, и высказывать мнение, суждение». Общим результатом анализа высказывания является вывод о том, что перед нами «..побуждение участвовать в мероприятиях и высказывать мнение – выразить несогласие действиям (деятельности) лица, именуемого «Путин», насильственному противозаконному захвату власти и согласие будущему без Путина».
Непонятно, каким образом еще можно понять кристально ясно выраженный призыв политика и зачем вообще в данном случае нужны специальные познания, как не для того, что можно назвать обозначить как перевод с русского на русский со словарем для прокуратуры? Неудивительно, что собственно сам «анализ» занимает в общей структуре экспертизы две страницы из общих семнадцати, посвященных по большей части перечислению методов, не использованных, в основном, в тексте, многообразных определений, не имеющих прямого отношения к исследованию, и механического повтора высказываний Галяминой.
В результате, общим выводом экспертизы является простой повтор тех лозунгов и призывов, которые, по мнению следствия, призывали к «несогласованному митингу». Как представляется, такое использование экспертизы совершенно излишне и является, как кажется, еще и примером злоупотребления следствием своими правами: увеличение количества доказательств со стороны обвинения в деле при полном отсутствии реальной необходимости в проведении экспертизы. В то же время, с точки зрения содержания самой экспертизы, ее конечный смысл сводится к простому перефразированию тех же самых высказываний, которое ничего не добавляет к очевидному для всех пониманию коротких постов Юлии Галяминой.
