19.03.2024 Специальная судебная экспертиза в январе-феврале 2024
Еще в марте 2023 г. в Москве против известного правозащитника Олега Орлова было возбуждено дело по ч.1 ст. 280.3 (Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации…) по материалам статьи, размещенной им на своей странице в фейсбуке.
Но первая «справка об исследовании» была подготовлена еще в декабре 2022 г. ЭКЦ МВД по г. Москве и подписана специалистами М.Н. Козловой и М.В. Зуевой. Экспертам были поставлены вопросы о том, характеризуются ли в тексте Орлова «Они хотели фашизма, они его получили» действия ВС РФ как «преступные, захватнические, фашистские, связанные с геноцидом, убийством мирных граждан», а также есть ли "обоснования" этой «негативной оценки». В то же время, следствие интересовало, есть ли в тексте «обоснование необходимости противодействия использованию ВС РФ», а также «отрицание фактов использования ВС РФ в целях защиты интересов РФ и ее граждан».
Вся «справка об исследовании» представляет собой примеры такого рода произвольной интерпретации высказываний Олега Орлова в сокращенном виде. Те же самые аргументы и те же самые методы были использованы в экспертизе, написанной этим же подразделением уже после отправления дела на пересмотр (см. об этом ниже).
Первая судебная экспертиза по этому делу была проведена известными нами Н.Н. Крюковой и А.Е. Тарасовым, которые в марте 2023 г. от имени «Центра социокультурных экспертиз» подготовили для следствия требуемый текст. «Лингвистическая судебная экспертиза» проведена математиком, преподавателем математики для младших классов Н. Крюковой и переводчиком А. Тарасовым. Этим экспертам следствием были заданы те же вопросы, как и специалистам ЭКЦ МВД.
О степени профессионализма и, одновременно, предвзятости специалистов говорит уже их понимание специфики публицистической статьи. Согласно тексту экспертизы, «целью статьи является распространение содержащейся в ней информации… Статья является пропагандистским материалом поскольку в ней намеренно принимается необъективная точка зрения для достижения определенных политических целей». Далее авторы экспертизы утверждают, что «…автор позиционирует себя как человек, занимающий правозащитную антироссийскую позицию, занимает ее осознанно…».
Помимо очевидно предвзятого характера текста, в этой экспертизе обращает на себя внимание случайность приведенных данных, которые должны говорить о «научном характере» самого текста. Так, в тексте экспертизы детально обсуждаются вопросы диалоговой коммуникации – что не имеет никакого отношения к обсуждаемому тексту. Не менее чужеродным выглядит и часть, которая посвящена «интернет-сленгу» - вопросу, который тоже никак не обсуждается впоследствии и который никак не связан с содержанием и стилем обсуждаемой публицистической статьи. Складывается впечатление, что, как во многих других экспертизах Н. Крюковой и А. Тарасова, элементы тексты механически объединяются для придания тексту экспертизы большей научности и объема.
В аналитической части авторы экспертизы обнаруживают в тексте Олега Орлова следующие «стереотипы»:
1. «Военные действия не должны касаться гражданского населения, гражданской инфраструктуры, военные не должны осуществлять противоправных действий…
2. У власти должны находиться люди, принадлежащие «Светлой стороне Силы»
и, наконец
4. Любое государство, идеология и политика которого приравнена к фашистскому, является угрозой для других стран, прежде всего, европейских»
Трудно понимать такие «стереотипы» иначе, как общепринятые представления, например, о принципах Женевских конвенций, об ответственности агрессора за разжигание войны. Однако для экспертов «Центра социокультурных экспертиз» это «стереотипы», которые Олег Орлов использует для «негативной оценки деятельности ВС РФ в Украине». Именно такие «стереотипы» становятся в данной экспертизе «обоснованием негативной оценки» деятельности ВС РФ в Украине.
В результате эксперты положительно ответили на все вопросы относительно наличия в тексте Олега Орлова «дискредитации российской армии», а также обнаружили там «негативное обоснование этой оценки».
На основании этой экспертизы Олег Орлов был приговорен к 150 тыс рублей штрафа, однако прокуратура подала апелляцию, и дело было отправлено на пересмотр.
Для нового слушания экспертиза была запрошена снова у ЭКЦ МВД, и проведена единолично М. Зуевой, которая готовила вместе с М. Козловой «справку об исследовании», упомянутую выше, однако новый текст М. Зуева подписала единолично.
В тексте новой экспертизы, от 24 января 2024 г., указаны методы, которые экспертка указывает, как использованные в тексте, включая
«- анализ структурной организации текста (выявление и описание структурных единиц текста)
- концептуальный анализ (определение вербальных представителей ключевого понятия для интерпретации смысла текста)
- лексико-семантической и семантико-синтаксический анализ (определение значения слов, словосочетаний, предложений в контексте высказывания и сверхфразового единства)
- логико-грамматический анализ, или анализ пропозиций (определение логической основы семантической структуры предложения);
- грамматический анализ предложений (определение грамматического значения слов);
- анализ пресуппозиций (определение общего компонента знаний для говорящего и слушающего);
-компонентный анализ слова (определение семного состава слова);
- функционально-прагматический анализ (характеристика иллокутивной функции высказывания и определение типа речевого акта);
- риторический анализ, или анализ агрументативного компонента текста (выявление составляющих аргументативной структуры текста – обоснования);
- метод интерпретации и обобщения;
- гипотетико-дедуктивный метод»
Надо обратить внимание на многочисленность заявленных методов исследования, а также включение в методы исследования тех, которые не являются научными методами вообще. Два последних метода «метод интерпретации и обобщения» а также "гипотетико-дедуктивный метод», являются не научными методами, а научными процедурами, способами осмысления определенного научного материала.
Следует также обратить внимание на то, что фактически из перечисленных методов используются только два – метод семного анализа и лексико-семантический, в основном, основанный на использовании словарных значений слов, использованных в тексте Орлова.
Кроме того, следует отметить, что в качестве методического обеспечения экспертизы М.В. Зуева указывает «лингвистическую экспертизу текстов, ограниченно пригодных для исследования» (ЭКЦ МВД, 2019). Прежде всего, этот текст недоступен, в библиотеках его нет, следовательно, невозможно проверить, насколько корректно вообще использована описываемая там методика. Не опубликованы и «Инструктивные письма» 2017 и 2022 гг., на которые экспертка ссылается как на методические, и, таким образом, невозможно проверить, следует ли экспертка рекомендациям, изложенным в этих материалах. В то же время, неясно, почему большой публицистический текст Олега Орлова, который анализируется в экспертизе, вдруг квалифицируется как «ограниченно пригодный для исследования». Это недоумение фактически не было разрешено как в экспертизе, так при допросе экспертки в суде.
Согласно тексту экспертизы, анализ материала был проведен по следующему плану
«1. Анализ коммуникативной ситуации (определение адресата, адресанта, канала связи).
2. Поиск высказываний, которых действия ВС РФ характеризуются как преступные, захватнические, фашистские, связанные с геноцидом, убийством мирных граждан и др.
3. Исследование аргументативной структуры текста (обоснование).
4. Выявление высказываний, в которых содержится обоснование необходимости противодействия использованию (функционированию) Вооруженных Сил Российской Федерации.
5. Выявление высказываний, в которых содержится отрицание фактов использования вооруженных сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания мира и безопасности.»
Таким образом, правовая дефиниция напрямую встроена в тот процесс анализа материала, который лингвист использует для ответа на правовые же вопросы следствия.
В самом тексте экспертизы были полностью повторены, правда, с некоторыми добавлениями, основные положения Справки, предоставленной ЭКЦ МВД по этому делу ранее.
В частности, в ходе исследования экспертка делает замечания, которые доказывают выход М.В. Зуевой за пределы профессиональной компетенции. Так, на с. 8 экспертизы она заявляет, что «В.В. Путин …. соотносится с группой лиц, объединённых по признаку принадлежности к Командованию Вооружённых Сил Российской Федерации». В данном случае, М.В. Зуева, очевидно, не видит разницы между формальным, юридическим статусом В.В. Путина и категорией социальной принадлежности.
В дальнейшем М.В. Зуева так же, как это было в «справке об исследовании», связывает два понятия – «вести войну» и «геноцид» – путем применения как раз «семного анализа». М. Зуева утверждает, что раз О. Орлов в тексте указывает, что война связана с «массовым убийством людей» и «уничтожением инфраструктуры, экономики, объектов культуры», это означает «геноцид», поскольку в словарное понятие «геноцид», которым пользовалась экспертка, включена, в том числе, и «массовая гибель людей».
Этот вывод имплицитно включает неверное понимание термина «геноцид», который предполагает намеренное уничтожение определенной этнической, расовой, религиозной группы»; в тексте О. Орлова такого обвинения просто нет, и этот вывод, таким образом, основан не на анализе текста, а на некорректном «переводе» высказываний О. Орлова эксперткой.
Оценка же О. Орловым действий Вооруженных Сил РФ в Украине как «преступных», является оценочным суждением. Действия ВС РФ, в рамках реализации конституционного права на свободу слова, можно обсуждать в публичной сфере, точно так же, как это делается по отношению к действиям других государств или правительств. Оценка самого слова «преступный» через его словарное значение как «нарушение правопорядка» не только является тавтологичным по природе, но и скрывает истинный смысл той оценки, которая дана автором в тексте: он говорит о «преступных действиях ВС РФ», то есть тех, которые нарушают международный правопорядок. Вместо этого, М.В. Зуева понимает это как «действия, направленные против существующего строя или нарушающие существующий правопорядок».
Таким образом, вывод экспертного анализа, что в анализируемом тексте описываются «действия, связанные с геноцидом» - не соответствуют текстовой реальности, а являются субъективной спекуляцией авторки экспертизы. М.В. Зуева утверждает, что «с учетом контекста» это означает, что «…в тексте отрицается использование ВС РФ в целях защиты интересов РФ и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности». Очевидно, что такой вывод является правовым, и его формулирование показывает, что экспертка выходит за пределы профессиональной компетенции и вторгается в прерогативу суда.
Несмотря на то, что экспертка положительно ответила на все вопросы следователя, в экспертизе не содержалось того, что следствию требовалось для переквалификации деяния на новый мотив «правонарушения», совершенного Орловым. В результате, к делу был приложен еще и документ под названием «опрос эксперта М.В. Зуевой от 25 января 2024 г.»
В данном опросе следователь, ст. лейтенант юстиции Савченко И.А. задает вопросы о наличии в тексте «негативных высказываний в отношении лиц, объединенных по признакам полы, расы, происхождения, языка, религии и т.д.» На эти вопросы экспертка в ходе проведения экспертизы не отвечала.
В ответ на данный вопрос лингвист М.В. Зуева заявляет, что «объектом негативной оценки в тексте являются военнослужащие, представители Вооруженных сил РФ». Этот ответ является с точки зрения социологии, некорректным, и не основан на лингвистическом анализе текста. В тексте нет никаких указаний на действия тех или иных групп или их отдельных представителей, эти значения лингвистически не выделены. В тексте критикуются действия организации – Вооруженных Сил РФ. Заявление, что критика ВС РФ является критикой социальной группы «военнослужащие РФ» с точки зрения социологии является бессмыслицей. Дело в том, что согласно Федеральному закону от 31.05.1996 N 61-ФЗ (ред. от 25.12.2023) "Об обороне" Вооруженные Силы Российской Федерации - это организация, а не социальная группа. В социологии существует особая дисциплина, социология организаций, которая указывает, что любая организация состоит из разнообразных профессиональных социальных групп (Гурарий, А. Д., & Левченко, И. Е. (2022). Социология организаций: практикум) и потому отождествление такого рода организации с отдельной социальной группой невозможно. Вместе с тем, согласно международным стандартам, «Пределы допустимой критики в отношении правительства еще шире, чем в отношении частного лица или даже политика». В данном случае то, что называется «негативными высказываниями», касается действий организации и не затрагивает характеристик ни одной из составляющих эту организацию групп.
Отдельно М.В. Зуева обращает внимание на «негативную оценку Президента В.В. Путина», как якобы представителя социальной группы «принадлежавшие к командованию Вооруженными Силами РФ». Как уже указывалось выше, существование такой группы является субъективным мнением следствия и лингвистки М.В. Зуевой, которое не является общепринятым в социологии. В то же время следует указать на то, что О. Орлов, как гражданин Российской Федерации, имеет право на «негативную оценку Президента В.В. Путина», и сам по себе очевидный факт наличия такой негативной оценки В.В. Путина как лица никак не может указывать на наличие в тексте «негативной оценки социальной группы». Критика конкретного должностного лица не может пониматься как «негативная оценка всей группы», с которой это должностное лицо ассоциируется. Примером такого некорректного сравнения может быть следующее «Русский царь-дурак» будет означать «оскорбление русского народа».
На вопрос о наличии в тексте высказываний, в которых речь идет о «совершении враждебных действий в отношении украинского народа» экспертка отвечает утвердительно. Этот ответ также нужно оценивать как некорректный, поскольку он не находит подтверждений в анализе текста: О. Орлов говорит о том, что война приносит «массовое убийство людей»; в его высказывании отсутствует конкретизация в отношении убийства исключительно представителей «украинского народа».
Наконец, лингвистке М.В. Зуевой был задан вопрос о том, «есть ли в представленном тексте высказывания, негативно оценивающие духовно-нравственные и патриотические ценности народа России?». В этом вопросе, прежде всего, интересно, что носителем таких специальных познаний, с подачи следователя, становится лингвист. Одновременно, совершенно непонятно, откуда и как лингвист М.В. Зуева имеет представление о списке этих ценностей, если только из личного представления, очевидно, научным не являющимся.
По мнению М.В. Зуевой, критические высказывания О. Орлова, посвященные коррупции, страху перед переменами, отсутствию свободы слова и тому, что автор анализируемого текста называет «ложным патриотизмом», касаются «семантического поля духовно-нравственные и патриотические ценности», и, поскольку они «определены негативно», то являются средством выражения «негативной оценки духовно-нравственных и патриотических ценностей народа России».
В этом выводе также обращает на себя внимание основной метод М.В. Зуевой – приравнивать оценочные суждения автора обсуждаемого текста к «негативной оценке», и распространять ее на всю категорию обсуждаемых явлений; например, указание на «ложный патриотизм» понимается как «негативная оценка патриотических ценностей народа России». Очевидно, что критика автором тех или иных негативных социально-культурных феноменов и их проявлений не может пониматься как «общая негативная оценка». Очевидной причиной этого является позиция прокуратуры, которая настаивала, что мотивом написания текста была не только ненависть к «социальной группе «военнослужащие», но и к «традиционным ценностям».
Сомнительная процессуальная форма ответов на основные вопросы следствия относительно предполагаемого мотива «правонарушения», которые не сопровождаются никакими, даже формальными признаками исследования или научности, а оформлены исключительно как «мнение», не помешали суду приговорить Олега Орлова к 2.5 годам заключения по статье о дискредитации российской армии, отягченной мотивом ненависти и вражды.
В августе 2023 г. в филиале МИФИ в г. Заречном за дискредитацию армии был оштрафован преподаватель Иван Золотов. На него было составлено два протокола по дискредитации армии. Amicus Curiae получила доступ к экспертизе от 7 августа 2023 г., проведенной О.А. Ганец, специалистке экспертного подразделения ФСБ по Свердловской области. Эта специалистка известна Amicus Curiae по заключению в отношении «Другой России», в которой филолог уверенно обнаруживала «элементы экстремистской символики» в изображении перечеркнутой гранаты.
В этом тексте экспертке, помимо вопроса о наличии в спорных текстах «дискредитации армии», задали еще и вопросы о наличии «…в высказываниях Золотова .. информации, направленная на осуждение политических решений Российской Федерации и Верховного главнокомандующего Путина ВВ», а также информации, «направленной на призывы к насильственной смене конституционного строя».
В этих вопросах обращает на себя внимание, прежде всего, очевидная нелепость формулировок, которую экспертка-филолог не корректирует. Трудно себе представить «информацию, направленную на осуждение кого бы то ни было», или «информацию, направленную на призывы». В то же время, вызывает сомнение сама по себе идея следствия исследовать тексты на предмет критики действий В.В. Путина как Главнокомандующего.
Показательно, что экспертка сразу оговаривается, что «исходит из презумпции, что Вооруженные Силы РФ используются на территории другого государства в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, а также в целях поддержания международного мира и безопасности». Другими словами, фактически экспертка указывает, что действует как военный цензор, который в этой позиции должна понимать любые упоминания, не соответствующие данной позиции, как «дискредитацию».
При этом специалистка указывает, что в качестве дискредитирующих высказываний будет рассматриваться «приписывание целенаправленно враждебных действий ВС РФ по отношению к мирным жителям», «создание отрицательного образа ВС РФ» через приведение «их обобщенных характеристик как источника целенаправленного причинения зла и вреда мирным жителям», «объяснение проблем… мирных жителей целенаправленной деятельностью ВС РФ», а также их «характеристика как фашистов и приписывание им совершения военных преступлений». Перечисленное авторка собирается исследовать с помощью таких методов анализа, как «лексико-стилистический, дискурсивный, структурный, функционально-прагматический, грамматический, а также интенциональный». Под последним понимается «исследование высказывания на основе мотивационно-целевой структуры текстов».
Большинство ссылок в тексте экспертизы – на закрытые методики ФСБ, содержание которых неизвестно.
Исследованию тут подлежат несколько стихотворных текстов, размещенных Золотовым в ВКонтакте - «Марш мародеров» Александра Галича, стихотворения Евгении Беркович, Веры Полозковой и Александра Дельфинова. Ни один из приведенных в качестве методов исследования эксперткой в действительности не используется. Вместо этого перед нами – вольная интерпретация текстов, никак не связанная с лингвистическим анализом.
Стихотворение Беркович, в частности, в котором приснившийся дед просто просит внука «не воевать» от его имени, авторка считает утверждением того, что «СВО является противоположностью ВОВ, являясь высшим проявлением несвободы, укреплением тоталитаризма». В другом стихотворении Беркович, которое написано после обнаружения массовых расстрелов мирных граждан в Буче и Мариуполе, специалистка предсказуемо находит приписывание ВС РФ целенаправленно враждебных, насильственных действий в отношении мирных жителей, а также создание «отрицательного образа ВС РФ», фактически выступая военным цензором (с официальной российской точки зрения, никакой гибели мирных граждан в Буче и Мариуполе не было, а речь идет о «фейках» и «пропагандистских постановках»).
В стихотворении Александра Галича «Марш мародеров», написанном в середине 70-х годов, упоминание «победителей» и «мародеров» относится неожиданно к русским и украинцам, причем «мародерами» предстают в этой картине именно украинцы. Одобрение мирового сообщества при этом, по мнению экспертки, «на стороне мародеров». Поскольку сам автор песни выражает уверенность в их победе, то экспертка делает вывод, что такой текст также «дискредитирует российскую армию». Признаться, уловить тут логику довольно трудно: термин «мародеры», если бы лингвистка потрудилась его узнать, отчетливо негативный. Скорее всего, лингвистка просто не уточнила, что такое «мародеры», и довольно печальный текст Галича, который сетует на то, что вместо настоящих героев приходят мародеры, поняла как их прославление, и, следовательно, унижение тех, кто им в тексте противопоставлен – согласно М. Зуевой, это «русские».
Текст Александра Дельфинова совершенно справедливо описывается как констатация состояния несвободы и страха, в котором живут граждане Российской федерации сегодня. В тексте Веры Полозковой высказывание «в краю моем воцарились скользкие твари» понимается эксперткой как обозначение «руководителей страны», поскольку они «воцарились», и, следовательно, они и есть «скользкие твари».
Таким образом «анализируя» стихотворные произведения художественно-публицистической направленности, совершенно игнорируя как их художественную природу и произвольно вчитывая в них «контекст», экспертка положительно отвечает на все вопросы следствия, что и позволило присудить Ивану Золотову административный штраф.
В отношении бывшего проректора НИУ-ВШЭ Константина Сонина в марте 2023 г. было возбуждено дело о «фейках» о действиях ВС РФ, по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК. Сообщения нынешнего профессора Чикагского университета в телеграмме было поручено проанализировать Тверской АНО ««По проведению судебных экспертиз и прикладных исследований в целях противодействия экстремизму и терроризму «Центр судебных экспертиз»». Экспертизу подписали два сотрудника этого центра – к.и.н. Борис Игоревич Чибисов и к.ф.н. Григорьева Дарья Дмитриевна. Amicus Curiae знаком с их деятельностью – в 2021 г. мы описывали их экспертизу по делу правого радикала В. Капитонова, в которых эксперты Центра сосредоточились на пародийных текстах группы «Ансамбль Христа-Спасителя и Мать сыра-земля» и обнаружили в них разжигание вражды и розни по этническому признаку. Мы тогда отмечали в нашей рецензии высокий уровень предвзятости и непрофессионализма в работе экспертов Центра.
В экспертизе от 11.03.2023 эти эксперты – Б. Чибисов как лингвист (прошел дополнительное профессиональное образование) и Д. Григорьева как психолог – анализируют тексты Константина Сонина в Телеграмм. В экспертизе значится, что авторы провели судебную лингвистическую экспертизу, основанную на методике, изложенной в методическом письме 2022 года «Об особенностях судебных лингвистических экспертиз информационных материалов, связанных с публичным распространением под видом достоверных сообщений заведомо ложной (недостоверной) информации». Речь идет о Методическом письме РФЦСЭ, которое мы обсуждали в одном из наших обзоров.
В анализе текста авторы прибегают (правда, без ссылок) на предложенный недавно О. Кукушкиной метод «фактологического квадрата», основанный на выявлении четырех критериев: совершённость, верифицируемость, отсутствие альтернативы и побудительная («порочащая») цель (сокращенно «СВОП»). По мнению О. Кукушкиной, сообщение как факт анализируется с точки зрения трех основных критериев, и одного дополнительного.
Основными являются
1. Совершенность – означает, что факты должны быть изложены максимально полно и без искажений, позволяя читателю сформировать объективное представление о реальности.
2. Верифицируемость - подразумевает возможность проверки достоверности информации путем обращения к источникам или выполнения экспериментов. Информация, соответствующая этому критерию, должна поддаваться подтверждению независимыми источниками.
3. Отсутствие альтернативы - указывает на то, что представленная информация является единственно возможной интерпретацией данных обстоятельств или событий. Этот критерий подчеркивает отсутствие других объяснений, которые могли бы быть верными в данном контексте.
Дополнительной категорией оценки факта у О. Кукушкиной становится цель его сообщения:
4. Побудительная («порочащая») цель отражает мотивацию автора сообщения. Если целью высказывания является дискредитация лица, группы лиц или идеи без достаточных на то оснований, это может свидетельствовать о предвзятости и намерении влиять на восприятие информации получателем.
Другими словами, некая информация сперва анализируется с точки зрения того, насколько она точна, верифицируема и насколько оценочно представлена, а затем еще и с точки зрения того, какова могла быть побудительная цель автора для сообщения такой информации в таком виде.
Следуя этому плану, И. Чибисов анализирует несколько примеров из Телеграмм Константина Сонина. Например, в отрывке «казненные мирные жители в городе Буча рядом с Киевом, со связанными руками. Они убиты российскими солдатами, которые оккупировали город в течение нескольких недель войны» Чибисов находит «утверждение о факте» без «источника информации», а сам отрывок считает содержащим признаки возбуждения вражды и ненависти к социальной группе «военнослужащие российской армии».
Интересно, что отрывок номер два как раз содержит такой «источник информации», а именно, ссылку на публикацию New York Times относительно трагедии Бучи – но он анализируется отдельно, и никакого комментария по этому поводу автор лингвистической части не приводит.
В этих отрывках эксперт предсказуемо обнаружил «утверждение о физическом уничтожении мирного населения г. Бучи военнослужащими ВС РФ».
Надо сказать, что несмотря на то, что в методической части эксперт имел возможность как раз оценить достоверность, верифицируемость и совершенность высказывания, но делать это он не стал, по-видимому, потому, что именно в них есть указание на источник информации (публикация New York Times).
Психолог Д. Григорьева в своей части исследования только констатировала, что «тексты содержат психологические методы воздействия в форме информирования и убеждения», при этом информирование заключается в том, что «военнослужащие ВС РФ насильственно захватили часть государственной территории Украины и совершили массовое физическое уничтожение гражданского населения». В результате, по заключению Д. Григорьевой, «коммуникант» выражает «отрицательное эмоционально-смысловое отношение к военнослужащим ВС РФ» через «демонстрацию негативного социального стереотипа, выраженного в возложении на военнослужащих вины и ответственности за совершение массового физического уничтожения гражданского населения г. Бучи».
В результате такого «анализа» оба эксперта пришли в выводу о том, что в текстах присутствуют утверждения о фактах, причем эти факты носят негативный характер и призваны «возбуждать ненависть и вражду по отношению к социальной группе военнослужащие ВС РФ».
Несмотря на ссылку на методическое письмо от 2022 г., авторы экспертизы не следуют ему в следующих требованиях. Прежде всего, автор методического письма предлагает анализировать такие тексты, следуя методике «семантического анализа», опубликованного им с соавторами в 2018 году. Это требование в тексте экспертизы не выполнено. Одновременно, в тексте методического письма предлагается не просто выделить и доказать наличие в тексте «диагностического комплекса», но и указать степень совпадения признаков «категорически положительный», «категорически отрицательный», и, наконец, «невозможность решения поставленного вопроса».
Таким образом, перед нами не только очередной пример работы эксперта как военного цензора, но и прямое нарушение тех методических приемов, которые авторы заявляют как базовые для своего исследования. «Фактологический квадрат» не применен, методическая процедура РФЦСЭ не описана и не применена.
